Семь крылатых фраз, которыми мы пользуемся, не подозревая об их искаженном смысле.
1. «Цель оправдывает срeдства»
По одной из версий, авторство этой фразы принадлежит основателю ордена иезуитов Игнатию де Лойола. В оригинале она звучит так: «Если цель — спaсение души, то цель оправдывает средства».
2. «Век живи — вeк учись»
Эту фразу можно услышать практически от каждого учителя. Но при этом мало кто знает, что в оригинале она звучала так: «Век живи — век учись тому, как следует жить», а автор этого изречения — Луций Анней Сенека.
3.«О мёртвых либо хорoшо, либо ничего...»
Если быть точным, то древнегреческий поэт и политик Хилон из Спaрты, живший в VI в. до н. э., на самом деле сказал: «О мёртвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды».
4. «Истина в вине»
Знаменитое высказывание Плиния Старшего «Истина в вине». На самом деле у фразы есть прoдолжение: «...а здоровье в воде». В оригинале: «In vino veritas, in aqua sanitas».
5. «Жизнь коротка, искусство вечно»
Фраза «Ars longa, vita brevis» в русском языке еще дальше ушла от оригинала, чем в латинском переводе, и понимается теперь как что-то вроде «рукописи не горят». На самом деле изначально это цитата из Гиппократа: «жизнь коротка, путь искусств долог, удобный случай скоропреходящ, опыт обманчив, суждение трудно». То есть, просто-напросто рассуждение о сложности медицины, для изучения которой всей жизни не хватит. В оригинале, вместо слова Ars («искусство») стоит греческое слово ?????, которое необязательно «искусство», но с тем же успехом «ремесло» или «умение».
6. «Исключение подтверждает правило»
Выражение это образовалась как парафраз из речи Цицерона в защиту Луция Корнелия Бальба старшего. Обвиняли его в том, будто бы он получил римское гражданство незаконно. Дело слушалось в 56 г. до н. э.
Дело было выиграно. В своей речи Цицерон приводит такой аргумент. В некоторых межгосударственных соглашениях о взаимном признании Рима с соседними странами был пункт, явно исключающий двойное гражданство: жители тех стран не могли стать римскими гражданами, не отказавшись сперва от своего. Гражданство Бальба было двойным; это и была формальная сторона обвинения. Цицерон говорит, что, поскольку в некоторых соглашениях такое исключение есть, то те соглашения, в которых его нет, подчиняются противоположному правилу, а именно позволяют двойное гражданство. Иными словами, если существует исключение, то должно быть и правило, из которого это исключение сделано, даже если это правило явно никогда не формулировалось. Таким образом, существование исключений подтверждает существование правила, из которого эти исключения делаются.
Не исключения подтверждают правило, а существование исключений подтверждает существование правила!
7. «Любви все возрасты покорны»
Эту цитату из «Евгения Онегина» часто используют, объясняя пылкие чувства людей в годах или с большой разницей в возрасте. Однако стоит прочитать строфу целиком, и становится понятно, что Александр Сергеевич имел в виду совсем не то:
Любви все возрасты покорны;
Но юным, девственным сердцам
Её порывы благотворны,
Как бури вешние полям:
В дожде страстей они свежеют,
И обновляются, и зреют —
И жизнь могущая даёт
И пышный цвет, и сладкий плод.
Но в возраст поздний и бесплодный,
На повороте наших лет,
Печален страсти мёртвой след:
Так бури осени холодной
В болото обращают луг
И обнажают лес вокруг.
Инет
Пётр Николаевич, положив трубку телефона, досадливо крякнул. Сосед – Максим Викторович, категорически отказался составить ему компанию. Не помогало ничего. Ни обещание пельменей, ни информация о наличии коньяка, доведённая до соседа особым доверительным тоном. Ничего. Максим был намерен смотреть по телевизору праздничный концерт.
Субботний день, так здорово начавшийся, превращался в зелёную тоску. Жена, наготовив ему ужин, принеся банки с соленьями
из погреба, убежала коротать вечер к соседке. Сын, приготовив баню, и затопив печь в доме, сбежал куда-то к своим друзьям. Пятилетний шкодник внук, сидел надувшись в углу
и не реагировал на деда. Он только что получил выволочку за то, что без разрешения залез в шкаф и достал «мелкашку» - мелкокалиберную винтовку.
Душа Петра Николаевича требовала разрядки. Хотелось посидеть, поговорить, суббота она ведь для души. Его уже не радовали
ни графинчик с водкой, вынесенный загодя
на мороз, ни пельмени, которые оставалось лишь бросить в кипяток. Покачавшись с пятки на носок, бывший лётчик, а ныне директор совхоза, расположенного в уральской глубинке, принял решение. Кажется, он знал, как спасти положение.
- Сергунчик, тащи винтовку! – зычным голосом скомандовал он внуку.
- Зачем, деда?! – забыв об обиде моментально отозвался внук.
- Максима в гости звать будем!
Через минуту ствол винтовки высунулся в окно. Мальчик вопросительно переводил взгляд
с деда на окно. Щелчок. Кабель с соседской телеантенны полетел вниз. Настроение Петра Николаевича резко улучшилось.
Ещё через пять минут он деланно удивлялся
в телефонную трубку:
- Не показывает?! Да ты что?! А у нас нормально всё. Ну, приходи, у нас посидим, посмотрим твой концерт. Сейчас пельмени в воду кину!
(с) Сергей Сергеевич Серегин
С МОРОЗА ЕЩЕ ВКУСНЕЕ!
При слове «щи» мне вспоминается вовсе не столовка и нечто мутное в тарелках, а деревня, кот на печи, снежок за окном, неторопливость.
Я в общем-то нахлебался, пока люди не показали, что такое крестьянские щи и как они согревают душу нашего человека.
Замёрз, пока автобуса ждал, да сам по проселочной попёрся — в деревне не чаем отпоят, а щами огненными, нарубят туда чесноку, зелени сушеной, сотку нальют. Ботинки долой, ступни разотрут — и в валенки босым.
Пригреешься у печки, как кот, пару глотков — и сразу щей кислых: вот что любо душе! Разве нет? Вот когда она оттаивать начнет, и польются из тебя хорошие слова.
Меня учили на Урале. Но поскольку печь с подом не у всех, покажем, как это можно сделать в квартире, на обычной плите.
Наши люди в деревне варят говяжью грудинку на сильном огне, то и дело снимая пену. А в чугунке прогревают квашеную капусту из погреба на коровьем масле. Потом ставят чугунок на под (мы — в духовку). Там же запекают крупные куски лука и моркови.
И никогда не связываются с помидорами!
Как еще томят в России? Кастрюлю (в идеале, чугунок!) заворачивают в газету, в одеяло, сверху еще подушку и оставляют часа на два.
Зажарку — мелкие лук с морковью — пассеруют на обычной сковороде, а потом дают настояться под крышкой.
Грибы — совершенно потрясающе, когда это даже не боровики, а грузди! — отваривают и вместе с отваром вливают в бульон.
Когда уже готова «зажарка», и капуста окончательно упрела в духовке, люди добрые кладут в суп отбитые ножом стебли укропа, те самые лук и морковь из духовки, специи, варят полчаса, потом процеживают бульон через марлю и моют кастрюлю.
Теперь очередь за грибами и крупно нарезанным картофелем, томленой квашеной капустой из чугунка.
И только когда картофель почти сварился, в чугунок возвращают мясо и зажарку.
Тогда, наконец, щи солят, кладут толченый чеснок и дают настояться.
Вкуснее я в своей грешной жизни не пробовал!
Похлебали, выпили по стопочке, вынесли на мороз.
Наутро разогрели — еще вкуснее.
Дай Бог всем вам радости и спокойствия!
Быть добру!
Anatoly Golovkov
Разгневанная Осень ворвалась в комнату.
— Я не поняла, что происходит? Что это за ерунда?
Ноябрь, сидевший за столом с Декабрём, обернулся:
— Да нормально всё. Сидим вот, в картишки перекидываемся.
— Я про погоду спрашиваю! Откуда снег? Где ты, зараза, взял заморозки?
— Говорю же, в карты у Декабря выиграл. У него их много, не убудет.
Осень попыталась отвесить Ноябрю подзатыльник, но тот увернулся.
— Совсем дурак? Тебе не положено! Ты осенний месяц, забыл?
— Ой, да ладно тебе. Ну заморозки, что такого. Я же выиграл!
— Это временно, — Декабрь хмыкнул, — мне карта пошла, сейчас отыграюсь.
Осень застонала.
— Ой, мамочки! Это что, под новый год слякоть будет?
Декабрь с Ноябрём пожали плечами.
— Да ладно тебе, не Июлю же снег проигрываем.
В дверях показался заинтересованный Июль.
— Снег? А давайте.
— Ах, вы!
Схватив веник, Осень долго гоняла распоясавшиеся месяцы. От чего синоптики чесали затылки и спорили: глобальное потепление или похолодание писать в прогнозах?
(с)Александр "Котобус" Горбов
Жила была девушка.
Не курила как паровоз,
не напивалась как скотина,
не ругалась как сапожник,
с мужиками не водилась как продажная девка.
Замуж вышла за короля,
стала королевой.
На этом сказку можно закончить, но я продолжу.
Не было у короля c королевой детей,
золото было, а детей нет.
Что они только не делали.
В капусте искали,
аиста просили,
к мощам прикладывались.
Самым коварным оказался аист. Давал 100% гарантию, но Сука
птица кинул в последний момент.
Взял деньги, свил себе на них новое гнездо, ребёнка не принёс.
Пошел у их величества разлад.
Как у мышки с крысиным ядом.
Королю надоел секс по расписанию и плачущая королева.
Стал король
за фрейлинами волочиться.
Долго терпела королева.
А однажды утром озверела как собака.
Выпила водки, бросила камень в аиста, порубила капусту, сделав её квашеной.
Вечером вовсе, отдалась садовнику.
После чего, собралась как тряпка,
взяла ноги в руки, пошла куда глаза глядят.
Скиталась как неприкаянная.
Вернулась обратно во дворец, там король с двумя беременными фрейлинами.
Королева пьёт яд.
Засыпает мертвым сном.
Засыпает,
Засыпает,
Засыпает.
Снег.
Проснулась уже зимой.
Возле королевы сидит одноглазый врач.
- Почему Вы без глаза?
- А я давно его на Вас положил.
Королева на секунду задумалась,
достала из под кофточки сердце, молча отдав его доктору.
Так завязался между ними Роман.
До того капризный,
что приходилось класть с собой в кровать.
Каждую ночь, широко закрытым глазом, доктор смотрел за сыном.
На тумбочке, возле окна, тихо билось сердце спящей королевы.
Kachalova Natasha
На рынке, немолодой мужчина долго выбирал тапочки. Ну, знаете эти резиновые шлёпанцы
с логотипами "Адидас" и "Гуччи"? Вот он их придирчиво перебрал. Долго. Выбрав, снимал туфлю, натягивал тапок, отпускал ногу на картонку и топал несколько раз обутой в тапок конечностью. Сдвигал брови, тихо, под нос шептал "ибиумать", снимал тапок, надевал туфлю и снова поворачивался к прилавку.
Рядом страдала женщина. Его жена. Глядя
на примерку, она закатывала глаза, пыхтела
и переминалась с ноги ногу. И ненавидела молодую продавщицу, которая метала всё новые вариации тапочек перед покупателем.
Наконец, спутница мужчины не выдержала :
- Ахшар! Пойдём уже! Нету тут твоего размера! Ну, вот такая у тебя ненормальная нога!
- Нормальная у меня нога, Зифа. Стандандартная. 39 с половиной это нормальная нога. Это у них тапочки ненормальные. А ну-ка вот те дай!
Продавщица опять метала, женщина страдала, мужчина выбирал и мерил. В какой то момент, он поломал алгоритм и начал манкировать правилами примерки: перестал надевать туфлю. Стоял на одной ноге, как цапля.
Он кажется перемерил все тапки.
Но одни были велики, другие малы, а третьи
"вроде удобно, но мне не нравится рисунок"
Постепенно, начинала звереть и продавщица.
И вдруг капризный мужчина громко сказал :
- Вот! Эти! Удобные!
И продавщица и все её соседки по прилавку, все покупатели которые втянулись в этот процесс, заинтересованно посмотрели на ногу Ахшара. Нога прекрасно расположилась с синем шлепанце с логотипом "Адидаса" и надписью "Найк"
- Давай второй! - скомандовал он продавщице.
Та нырнула под прилавок, вынырнула, снова занырнула, начала рыться на самом прилавке... Повеяло неприятной ситуацией.
Ахшар, уже нетерпеливо притоптывал ногой
в синем тапке. Его жена Зифа с ненавистью смотрела на гору разных шлёпок на прилавке.
А продавщица уже паниковала не таясь.
Но, брата тапочка неизвестной породы, 39-го
с половиной размера, не находила.
- Нету.... Нету второго.
- Как это "нету"? Это мода такая? В одном тапке ходить?
- Может случайно, кто-то размеры перепутал... Или украли...
Ахшар мрачно снял тапок, натянул туфлю
и повернулся спиной к прилавку. Не забыв конечно пробурчать под нос заклинание.
- Возьми хоть один! Я хорошую скидку сделаю! - вдруг сказала с отчаянием продавщица.
- Чо? Какую скидку? - охренел Ахшар. Да и все вокруг.
- За 350 забери его.
Ахшар и его жена переглянулись. Он открыл рот и все кажется даже услышали начало фразы "ибиомать", но вдруг Зифа уверенно сказала:
- 200!
Продавщица, не менее охреневшая, тем
не менее не поддалась :
- Я их по 700 продаю. Вам делаю хорошую скидку! 50 %! Два тапка 700, один 350!
Логично же ?
- 200!
- Ладно. Забирайте...
Тут пришёл в себя Ахшар :
- Зифа! Зачем мне один тапок?!
- Это не тебе. Я на следующей неделе, в село еду. Там у нас на соседней улице одноногий Гриша живёт. Ему подарю. Пусть порадуется.
Он хороший.
- А если ему размер не подойдёт? Или цвет?
- Я это место запомнила. Если что, приеду менять! Логично же? - и вопросительно посмотрела на продавщицу с двумя сотнями
в руке.
Та обречённо, взмахнула рукой...
(с) Сос Плиев
КАК ПИСАЮТ В ТУНДРЕ
Вот многие спрашивают: — Лора, а как в тундре с туалетом?
— А с туалетом в тундре, — говорю я, — всё замечательно. Нигде больше вы не найдёте такого шикарного туалета, как в тундре (тут я тяну из пачки розового «Собрания» удлинённую сигаретину и делаю паузу, чтобы нервно закурить). Этот туалет простирается буквально от горизонта до горизонта, и единственное неудобство, с которым вы можете столкнуться при акте каканья или писанья, это...
Впрочем, это не единственное неудобство.
Когда-то я имела дело с туалетом, у которого не было потолка, трёх стен и двери. Туалет находился на территории нашей с экс-мужем дачи, поэтому какое-то время он нас не раздражал, но мы всё равно потом сделали себе новый — со стенами и даже неким подобием журнального столика. Доставшееся же нам от прежних хозяев туалет представлял собой 4 вкопанных в землю столба, между которыми болтались драные ковровые дорожки. Вместо крыши над ним нависала кедровая ветка, на которой вечно лежал сугроб снега. Выпрямляясь, посетитель уборной обязательно задевал башкой сугроб и стряхивал его себе за шиворот.
Так вот, когда я очутилась в оленьем стойбище, то воспоминание о туалете с непрочным сугробом над головой оказалось одним из самых тёплых и, по меньшей мере трижды в день, я была готова отдать по ведру чая за каждую из трёх его ковровых дорожек. Я забыла сказать, что пакетированный чай в тундре ценится несколько выше, чем какое-нибудь говно типа «Хеннеси». В приютившем меня стойбище уважали «Липтон».
Часа через три после приезда, надувшись с дороги «Липтона» с привезённой мною же сгущенкой, я выбралась из чума посмотреть, куда можно было бы этот «Липтон» выпустить из организма. Для красоты я захватила с собой фотокамеру, никого, впрочем, не обманувшую:
— Лора, — сказали мне добрые хозяева, — ты если поссать хочешь, берегись оленей.
Про оленей я не поняла, но переспрашивать не стала.
— Нет, — сказала я, незаметно зардевшись в полумраке чума, — я хочу пофотографировать.
Снаружи было очень просторно. Низко над тундрой висело солнце, во всю ивановскую демонстрируя мне широкие возможности для фотографирования: сколько ни напрягай объектив, ни одного мало-мальски подходящего укрытия. Между чумов бродили олени, задумчиво ковыряясь копытами в снегу. Выглядели они, несмотря на рога, миролюбиво. «Липтон», между тем, с каждой минутой делал мою жизнь всё более трудной. Я отошла метров на двадцать от крайнего чума, спустила портки и, выставив голую задницу на минус 47 при ветре 15 м/сек, тут же перестала её чувствовать. Но мне было не до задницы: процесс изгнания «Липтона» затмил мне в тот момент всё. Именно поэтому я не сразу обратила внимание на какой-то неясный движняк позади себя. А когда обернулась, то даже не испугалась: выражение лиц у оленей, несущихся ко мне, было сосредоточенным, но не враждебным. Они смели? меня, по-моему, даже не заметив, и принялись жрать снег там, где я только что сидела на корточках. В чум я вернулась сильно озадаченная. До этого я думала, что северные олени едят исключительно ягель.
Тот факт, что надо мной ржали, я здесь упоминать не буду, тем более что ржали надо мной беззлобно. Мне есть, чем гордиться: я оказалась легко обучаемая, о чём ныне и присно сообщаю в резюме при попытках куда-нибудь трудоустроиться. В следующий поход до ветру я пошла уже со знанием дела, захватив с собой в чисто поле длинную палку по имени «хорей». Хорей этот, ничего общего не имеющий с ямбом и прочими поэтическими прибамбасами, обычно используется погонщиками оленей в качестве дрына, которым следует подпихивать любителей человеческой мочи, если они слишком тормозят в дороге. В тот раз я выдернула хорей из сугроба рядом с чумом и пошла в снегa, напевая какую-то мужественную песню вроде «Теперь ты в армии».
Олени, разом наплевав на ягель, собрались в кучу и пошли за мной, как дети за крысоловом. Я сменила песню на «Три кусочека колбаски» (посмотрела б на вас, что б вы вспомнили спеть при похожих обстоятельствах), но скоты не отставали. Я прибавила шагу, олени перешли на рысь. Я побежала, олени пустились в галоп, обогнали меня и остановились посмотреть, где я там. Я издали показала им хорей, и они подошли поближе. Двое из них дали почесать себя меж рогов, а один — потрогать за нос. Нос у северных оленей волосатый, если кто не знает.
Мы стояли напротив друг друга: я и штук двадцать оленей, выжидающих, когда я перестану маяться дурью и наделаю им, наконец, жёлтого снега. Я замахнулась хореем, они слегка пригнули головы и не сдвинулись с места. «Пошли вон отсюда!!!» — крикнула я и затопала ногами, мгновенно провалившись в наст до пояса. Олени стояли и смотрели, как я выбираюсь из снега. Пара-тройка из них вытянула шеи, чтобы проверить, не оставила ли я в снегу немножко мочи, а один даже сунулся с этим вопросом непосредственно ко мне . «Пошел вон, козёл», — сказала я, ударила его по харе и в этот момент до тошноты напомнила себе институтку, попавшую в кубло нахалов и отбивающуюся от них веером.
В чум я вернулась ни с чем. То есть, наоборот.
— Ну как? — спросила Алла Айваседо.
Мы с ней познакомились в Самбурге — хороший город, тыща человек населения, включая интернатских детей. Это Алла привезла меня в стойбище к своим родственникам, представив как «хорошую русскую, правда, немного того».
— Да никак, — сказала я.
— Олени? — спросила Алла.
— Как вы вообще тут в туалет ходите? — спросила я.
— Да как. Пошли покажу, — сказала Алла, — я как раз тоже уже хочу.
И мы пошли.
Олени уже разбрелись по стойбищу, но, увидев нас, стали группироваться и готовиться к охоте.
— На них надо крикнуть — они разбегутся, — объясняла Алла на ходу.
— Я орала, — сказал я.
— Да как ты там орала, — махнула она в мою сторону щепкой. Щепку она захватила в чуме у «буржуйки».
— Нормально орала, — сказала я, но, вспомнив «институтку», заткнулась.
Олени шли за нами хорошо обученной «свиньёй».
Алла остановилась, выковыряла в насте ямку щепочкой и взялась за полы ягушки (это такая девичья малица из оленьих шкур). Олени подошли и встали как вкопанные метрах в двух, не спуская глаз с выколупанной Аллой лунки.
— Смотри, как надо, — сказала Алла и, набрав воздуху, крикнула на полтундры: — А НУ НА Х... БЫСТРО!!!
Олени всё еще бежали, когда Алла встала и расправила ягушку. Когда встала я, олени уже возвращались, но были ещё далеко.
С того момента я ходила в тундру без провожатых. «А ну на х... быстро!!!» — это я ведь и сама умею сказать, когда приспичит.
Причём вскоре выяснилось, что данную фразу не обязательно кричать полностью, достаточно и усечённого варианта. «А ну на х...!!!» — доносилось время от времени из тундры. Это означало, что кто-то из обитателей стойбища пошёл в туалет.
Через три дня я научилась различать их по голосам.
Лора Белоиван
ГЕРОЯМИ НЕ РОЖДАЮТСЯ
Моя подружка Света года два назад завела себе блоху...
Ну как блоху. Вроде собака, но не похожа. Мелкое, на дрожащих лапках, с клочками серо-белой шерсти там и сям на розовенький кожице. С глазами навыкате. С кривыми зубами в количестве трёх штук.
Подобрала в луже, где эта мышь собиралась умирать. Согрела, отмыла, накормила. Свозила к ветеринарам, те сначала долго ржали. Сказали, какой-то гибрид чиха с неизвестным науке насекомым. Потом ржать перестали и серьезно и грустно объяснили, что бывают такие плодильщики у нас в городе, скрещивают непонятно кого непонятно с кем, потомство продают как породу, а выбраковку могут либо в ветеринарку подкинуть, либо просто вон в ближайшую лужу, типа милосердные, не утопили же, может и выживет. Если захочет. Дали типа шанс.
Блоха очень хотела жить. Перенесла стойко все капельницы, уколы в комариную ляжку толщиной с подружкин мизинец, таблетки и остальные издевательства. Оказалась блоха мальчиком, поэтому назвали его Джеки.
Ну, Джек. Но почему-то все знакомые звали его Блох. Он милостиво отзывался на оба имени.
Гуляла с ним Света только самолично, ее дети отказывались: боялись, что во дворе над ними будут ржать. Часть зубов у Блоха так и не выросла, а часть выросших пришлось удалить. Ел бедняга только перемолотую пищу, Света готовила ему паштетики и кашки. В полгода собралась животинку кастрировать, как положено, и тут выяснилось, что бедолага ещё и крипторх.
В общем, жили они не тужили. Света все это время встречалась с мужчиной таким солидным, разведённым. Мужчина над Блохом все время непочтительно ржал, обзывал волкодавом и грозой окрестных мух, над Светиной нежностью к уродцу тоже смеялся всяко, но Света наша непробиваема, как танк: люблю, говорит, и всё, поэтому отцепись и от меня, и от собаки. Мужчина обижался: как это его женщина может любить ещё кого-то, кроме него?!
И вот однажды (недавно) случилась у Светы с мужчиной размолвка, хорошо, что дети были в лагере. Мужчина выпил, начал Свету словесно обижать, она терпеть не стала и в ответ мужчину тоже словесно обидела. Тот от избытка эмоций попутал все берега и влепил ей затрещину.
А Света у нас женщина крупная. В теле такая. Высокая, полная, с могучими руками. И с характером. И за словом в карман не лезет, и наподдать тоже может запросто. И вот она уж было собралась объяснить, что это мужчина у нее в гостях, а совсем не наоборот, но не успела. Из теплого мехового домика серой молнией вылетел Блох и молча! Страшно! Вцепился мужчине в икроножную мышцу. И начал эту мышцу жевать с жутким утробным клёкотом.
Мужчина от неожиданности взвыл, отодрал собачатину от ноги, и вышвырнул его в коридор. Света уже орала и в прыжке летела снести мужчине башку, но не успела, так как в этот момент Блох совершенно молча и страшно поднялся на свои паучьи лапки и из коридора молнией наперерез Свете метнулся к мужику, и вцепился на этот раз в его бедро. Тут уж Света не оплошала и не дала обидеть своего масеньку, сама начала мужика бить так, что ему только и осталось прикрывать башку руками, собаку отрывать было некогда, а Блох в это время мужественно жевал бедро супостата, глазами подбадривая хозяйку, мол, давай, ещё чутка поддай, и на пару мы его с тобой щас замочим!
В общем, мужик был знатно отмутужен. Собачку Света аккуратно сняла с погрызенного бедра уже бывшего своего сожителя, и, обливаясь слезами, умчалась с масиком в круглосуточную ветеринарку. Там герою под лёгким наркозом удалили ещё один сломанный зуб, предпоследний, и обрыдавшаяся Света, как богиня возмездия, с отходящим от наркоза Блохом за пазухой, понеслась своего бывшего сожителя убивать.
Тот уже протрезвел и сообразил, что ему щас вот-вот придет неминуемый трындец, и, пока она проливала слезы в ветеринарке, быстренько вывез из Светиной квартиры свои вещи, прихватив заодно и Светино осеннее пальто, в оплате которого он участвовал ровно на 50%. Света сатанински захохотала, обнаружив пропажу, так как пальто случайно испортила этой весной отбеливателем, и предназначалось оно теперь исключительно для походов с масиком на прогулку в прохладную погоду. И бросилась отходящего от наркоза масика целовать и обнимать, называть своим спасителем, героем и защитником.
Потом села на телефон и обзвонила всех своих подружек, включая меня, с рассказом о том, как Блох чуть не загрыз насмерть огромного злого мужика, который на нее посмел напасть, и только чудом ей удалось его (Блоха) оттащить от истекающей кровью скулящей и рыдающей жертвы. Подружки ахали, восхищались и рвались в гости, лично засвидетельствовать своё почтение герою, а заодно и подлечить нервы его хозяйке старым проверенным средством, белым сухим чилийским.
Весь следующий день Света принимала у себя толпы восхищённых паломниц, которые почтительно целовали лапки смельчаку, не побоявшемуся напасть на мудака ровно в сто раз его тяжелее. Смельчак жмурился, улыбался и милостиво принимал заверения в том, что он - самая смелая, умная и красивая собака в мире....
Юлия Кофман
В комоде у мамы завелась моль. Бледная, руки заломлены, выражение лица трагическое. С усиками и вся в белом - ну натурально графиня. И выпархивает еще так...с апломбом. Причем, в этом ящике лежат только старые синтетические вещи, так что, чем она питается - непонятно. Возможно у нее строгая диета, отсюда эти нервозность и вспышки на ровном месте (вчера налетела на лампу, била ее крыльями, кричала: выключите! выключите! как вы можете! мерзавцы! - и все такое). Поспит - успокаивается.
Я ей потихоньку от мамы подсунула в ящик старую фланелевую рубашку - пусть поест нормально.
Что за коварная рыба сельдь?!
Стоит её почистить, порезать, выложить на селёдочнице (икру по центру), украсить луком (зелёным, колечками хрустящего негорького донского и колечками фиолетового), слегка окропить нерафинированным маслом, а рядом поставить горячий картофель в мундирах, как сам Вельзевул начинает шептать тебе в левое ухо: без водки всё это лишено смысла, ты тратишь время напрасно...
© Мистер Трикстер
Давненько не случалось времени блеснуть очередным кулинарным изыском, а тут вдруг сразу такая паУза организовалась, что не знаешь, за какую идею и хвататься. Ну, впрочем, ладно, ухватился уже, так что приступим, благословясь. Но сперва эпиграф.
Сломался однажды на летних учениях танк. Полдня танкисты на жаре мучались, чинили-чинили – починили наконец. Только завели, как спускается на башню красивая сексуальная фея и спрашивает:
- А чего бы вам, ребятки, сейчас больше всего хотелось?
Танкисты смотрят на сексуальную фею с вожделением, слюни пускают и мямлят:
- Потрахаться…
- Ну хорошо, ребятки, сейчас потрахаетесь – улыбнулась фея и взмахнула волшебной палочкой.
Тут-то у танка гусеницы и отвалились…
Этим замшелым анехдотом я изящно даю понять, что блюдо предстоит нелегкое, требующее усилий и бесконечного терпения, подвластное только истинно сильным и цельным натурам – короче, делать будем тосканскую фаршированную курицу.
При слове «фаршированная» многим сразу представляется жы… а, не, так не надо говорить, еще за великарусскаго патриота примут – представляется многоуважаемая иудейская кухня. Но вот фигушки: хитрые жы… блин, да что ж такое! – многоуважаемые иудеи давно выработали свой вариант, когда фаршем набивается просто снятая с курицы шкура. Так полегче в готовке и жирнее в поедании. Но мы не будем искать простых путей и пойдем по аутентичному тосканскому рецепту, который в городах италианской области Тоскана, говорят, зародился еще в средние века. И предназначался, так-то, для готовки голубей, потому что куры еще были немногочисленным ценным продуктом домашнего хозяйства, а тупые склочные долбоклювы в основном летали сами по себе беспризорно, и кроме чумы с холерой, ничего важного не разносили. Кто там умный такой спрашивает «а почту?!» Почтовых голубей не едят, это дольче габбана - дорого и глупо.
Со временем благосостояние италианского народа повысилось, так что по заветам предков там стали печь курей и уток, а порою даже и заморских индюков. Но мы пока ограничимся магазинной курицей.
А вообще-то, если есть пара сотен лишних ржублей, лучше ограничиться сразу двумя курами – на случай, ежели первую с непривычки запорете. С ней ничего ужасного не случится, приготовите потом как-нибудь обычным способом. Суп себе сделаете, вот. А тосканская курица – это, знаете ли, не просто ценный птиц…
Тут дело в том, что само-то фарширование и запекание ничего сложного собой не представляет, но до этих процессов куру надобно подготовить. Вынув из нее кости так, чтоб тушка вместе со шкурой осталась практически цельной. Да, именно так, и никак иначе – бескостный такой мясной мешок надобно сделать.
Звучит грозно и поначалу кажется, что без какого-то тайного колдунства лично вам это нипочем не удастся. И мне тоже так казалось, когда несколько лет назад рассказали, как это делается, и даже предоставили несколько ксерокопированных фот с этапами сложного пути. Фоты, кстати, напугали больше всего – по ним вообще хер разберешь, как оно происходит. Хуже инструкции по сборке сложносочиненной мебели. Так что я вас никакими фотами грузить не буду, просто расскажу принцип, а когда приступите к делу, соображалка сама подскажет, что и как. В худшем случае, повторяю, первую куру запорете. Но со второй, обретя начальный навык, должен справиться уже и имбецил.
Необходим при этой процедуре маленький ножик с небольшим лезвием как можно острее. Можно вообще скальпель, если вы умеете им пользоваться. Алгоритм такой: садите курицу жопой на какую-нибудь банку и сверху, начиная от остатков ее шеи, аккуратно соскабливаете мясо с костей вниз. Стараясь не задевать шкуру. Освобождаемые постепенно кости вырезаете или выламываете. Помогаете себе пальцами, отделяя мясо со шкурой от костей и сдвигая освобожденное вниз. Часть, ставшая бескостной, опускается и вам не мешает. И так до самой гузки. Крайний сустав крыльев отрезаем нахер, его не освободить никак. В ножках очищаем и удаляем только бедренную кость (вот там осторожнее, самый риск продырявить шкуру). Голенные косточки оставляем с мясом, они не помешают.
Главное – терпение, вся процедура занимает от 20 до 30 минут, тарапыцца нинада. Нинада, говорю, тарапыцца, всё получится множеством мелких аккуратных движений. Если кое-где все-таки ненароком шкуру проткнете – не страшно, несколько мелких дырок картину не испортят. Если порвете побольше – придется зашивать, это хуже. Но тоже допустимо.
Вообще-то можно и затребовать видеоинструкцию у Гугла. Но мне на запрос «как сделать бескостную курицу» вывалились лишь ролики с какой-то профанацией, где куру разрезают вдоль спины, кости выбирают, потом всё это сшивают. Нафиг надо, вот уж радость на кухне художественной штопкой заниматься, а потом еще во время пиршества нитки из пасти вытаскивать…
И еще показывают способ очистки цельной курицы через жопу. Не от горла начиная, а от гузки. Ну, наверное, можно и так, просто я привык с шеи, да и вообще у нас слишком много чего через жопу, чтоб еще и курице так кости вытаскивать. Ну то таке, брюзжу. Если удобней вам через жопу – да ради Путина, лишь бы результат был.
Собственно, это был самый тяжелый и сложный этап, так что пока получившийся бескостный мешок лежит, раскинув ножки, можно выпить бокал кьянти и выкурить вишневую сигариллу. Дальше все намного проще, но сперва вернемся назад, до начала хирургических наших экзерсисов. Ибо не сказал же я, что нужно было приобрести для начинки.
Вообще там в этой Тоскане до фига всяких вариантов фарша, но мой выбор, проверенный несколько раз (как по вкусу, так и по бюджету) таков:
1. Кусок свинины типа корейка – 200-250 граммов.
2. Батон резаный – 3 ломтика
3. Сливочное масло – 50-70 граммов
4. Луковицы репчатые – 2 штуки средних.
5. Сыр твердый – 100 граммов.
6. Зелепухи свежие – укроп, петрушка (по небольшому пучку), несколько листиков фиолетового базилика.
7. Специи – соль, черный перец молотый, и совсем немножко мускатного ореха. Молотого, опять же.
8. И яйцо сырое, можно два.
Всё от пункта 1 до 7 перемолоть в единородную массу любым способом. Блендером, шмендером, теркой, ножиками… Я тупо пережамкиваю всё, кроме сыра, электромясорубкой дважды, потом мелко тру туда сыр, размешиваю всё, потом тщательно взбиваю яйца и выливаю в фарш. Еще раз всё перекалапуцать хорошенько, чтоб яичная смесь везде проникла – и набиваем этим фаршем наш бескостный куро-мешок.
И зашить, ага. А шо вы думали, совсем без нитки обойдется? Там входное отверстие будет как у опытной слонихи, да и выходное ведь никуда не делось. Зашиваем все одним швом и еще, наверное, слегка руками надо будет придать тушке форму – чтоб не совсем плоской была и не совсем шариком. Это будет зависеть от количества впихнутого фарша.
Натираем шкуру солью и маслом, лучше оливковым. Если есть смесь приправ для утки – ее тоже вотрите, не помешает. Всё, можно совать в духовку.
Запекается это дело как в рукаве, так и в глубокой сковородке, выбирайте, что вам удобнее. Если в сковородке, то вот супруга тут подсказывает, что неплохо бы еще по краям подсыпать помидорок черри и положить пару веточек обычного аптечного шалфея. Я шо-то таких нюансов не помню, ну да пусть. Всяко улучшит. Куру кладите бывшей грудью вверх, пеките при 180 градусах, в процессе желательно разок-два аккуратно перевернуть. Если в сковородке – поливайте вытопленным жирком. Минимум запекания – 40 минут, а там смотрите по ситуации. В любом случае надо, чтоб шкура зарумянилась в аппетитную корочку.
Когда вытащите готовое блюдо – сразу не жрать! Дайте подостыть хотя бы до средней теплости и приготовьте широкий острый нож. Эффектно будет резать им пцицу прямо за столом на широкие ломти, истекающие неземным ароматом.
Ну шо, пора. Выпиваем для разгону по бокалу холодного кьянти или сан-маринской «Росы», и… Смачного, панове!
Соле, о соле мио, бла-бла-бла-бла, и па-вта-рииииить!
Константин Присяжнюк
Cегодня заглянул ко мне приятель-англичанин
Сидим, пьем вино
А у меня - робот-пылесос работает
Ну я естественно периодически делаю замечания роботу
Ну там "куда едешь, не видишь - тут мои ноги" или "Ну куда в спальню поехал, под столом уберись"
Обычное дело ведь…
Тут сосед англичанин очень тактично, с тысячью извинений, спрашивает меня, почему русские все время разговаривают с неодушевленными предметами
- Что вы имеете ввиду? - спрашиваю
- Вот вы, отвечает, - сейчас с пылесосом разговариваете - А моя русская соседка - с холодильником
Когда тот пищит напоминая о незакрытой двери, она ему всегда что-то отвечает по русски
А недавно ехали из аэропорта, так русский таксист всю дорогу разговаривал с навигатором, отвечал ему каждый раз, когда навигатор делал соощение о маршруте
- А разве англичане так не делают? - теперь уже удивляюсь я
- Нет, ни англичане, ни немцы, ни американцы
А вот русские - все время
Почему?
Шипилов Андрей
У кротов и японцев выходных не бывает. Поэтому зрение у тех и других сильно посажено.
Впрочем, живётся кроту в основном хорошо, ибо конкуренции под землей у крота нет. Хитрый и предусмотрительный зверь! Из естественных друзей у крота – только перебздевшие страусы. А из естественных врагов – лиса, куница, хорёк, сова, и огородник.
Огородник обожает копать свою землю, – это его страсть, и огородника очень ранит, если чужой копает его землю, тем более снизу и без спроса. А копают кроты на совесть – как новенький экскаватор, в три смены.
Лапы у крота чертовски сильные, а зрение у крота чертовски слабое. Поэтому в погоне за червями он может повреждать корни и клубни невольно. А может и нарочно, кто его знает...
Глядя на дельфина, человек придумал гидролокатор, глядя на кошачьи глаза – светоотражатель, на собаку в репьях глядя – застежку-липучку и голых котов. Глядя на крота, человек не придумал ничего, в т.ч., как с кротами бороться.
Несмотря на размер, крот есть безжалостный хищник, эгоист и закоренелый одиночка. Характер угрюмый, немногословный, мрачный. И, кажется, понятно, у кого Клинт Иствуд подсмотрел типаж грязного Гарри для одноименной культовой киноленты. Вылитый крот!
Но и грязным гаррям иногда нужно толику нежности и слить баллоны. Однако, непросто поймать черную кошку в темном подземелье, даже если кошка там есть. Проституток по вызову у кротов нет, поэтому многие кроты умирают девственниками, так и не докопав до самки…
Но уж если крот наткнулся при проходческих работах на бабу, у-у-у!.. Только через несколько дней маньяк отпустит её, даже не заплатив, и несчастная уносит ноги, рада, что вообще жива.
А наебавшийся мрачный крот устраивает себе холостяцкую пирушку. А пожрать крот умеет. Поедая сочных чвыркающих соком мокриц, жирных червей и крохотных мышек, сухарь преображается. Само добродушие и улыбка, словно снизойдут во всю его неуклюжую фигуру. Этакий пьяненький, трапезничающий монах-капуцин со средневековых бесхитростных полотен. Пожрав, крот опять становится пиздец угрюм.
При этом не страдают ожирением. Ибо постоянно двигаются и кушают натуральное, поэтому серьезно не болеют. Ну, кроме кротовьего бешенства. Для картошки и человека оно не заразно, а вот для подземных коммуникаций… Отключения электричества, перебои с водой, пропажа велосипедов в садовых товариществах – обычное явление...
Кроты не выпивают, потому весьма необщительны. Но изредка собираются кучей, чтобы обсудить, как насолить двуногими вредителями наверху. Тут бы огороднику вскопать вилами этот кротовый дискуссионный «клуб Валдай», но кроты хитры – трутся под отпугивателем кротов с громким названием вроде «Опустошитель антикрот». Если бы у кротов был интернет, они бы собирали бабки на операцию по коррекции зрения.
Так уж заведено, что каждый крот однажды, да высунется из земли наружу. Только для чтобы убедиться как снаружи удивительно мерзко, разноцветно и кислородисто, и назад, где так прекрасно: выколи глаз и черви и перегной. В общем, из симпатичного в кротах, только их мягкая шубка и старый чешский мультфильм про веселого компанейского крота.
А. Болдырев.
Балкон
Людмила Марковна проснулась от громкого звука разбившейся бутылки за окном.
- Опять балконную дверь не закрыл на ночь… - пробормотала она. Рядом с ней лежал и храпел её законный супруг Пётр Васильевич. Она продолжала возмущаться:
- Ну, что за человек… Знает же, что у меня очень чувствительный сон… Всю ночь слушать его храп… Надоело!
Она легонько пихнула сонное тело. Пётр Васильевич перевернулся на другой бок. Храп прекратился. Внутри Людмилы Марковны все ликовало от маленькой победы. Она закрыла глаза и попыталась уснуть. Тут с улицы донесся хриплый голос:
- Мадам, колокольчик в твоих волосах звучит соль диезом.
- Мы странно оказались рядом, приняв одну микстуру с ядом, - ответил женский голос. Тоже почему-то хриплый.
Людмила Марковна открыла глаза. Но уже не от бессонницы, а от любопытства. Голоса раздавались из их двора с одинокой лавочки. Сколько раз эту лавочку хотели срезать из-за вот таких случаев. «Теперь уже точно резать надо!», - промелькнуло в голове у Людмилы Марковны. Диалог во дворе продолжился.
- Мари, в этом мире есть только две бесконечные вещи: это Вселенная и моя любовь к вам! Хотя, вот насчёт Вселенной…
- Милый мой друг, все вы так говорите, а потом стена противоречий, ряд метаморфоз, и вот у меня синяк на пол лица… Хотя вы мне тоже симпатичны.
Людмиле Марковне стало невыносимо от нетерпения. Она встала, накинула халат и тихонько вышла на балкон, приговаривая: «Стыд и срам какой! Если Смирнов, эта крыса позорная из ЖЭУ не срежет эту чёртову лавочку, я президенту напишу жалобу!». Балкон располагался на третьем этаже. Внизу на лавочке сидели двое. Мужчина и женщина. По их внешнему виду Людмила Марковна быстро сделала вывод - бомжи.
Диалог не стихал:
- Я любил тебя больше, чем ангелов и самого… - задумчиво глядя куда-то вверх, сказал мужчина. Людмиле Марковне почему-то понравился его тембр голоса.
- Мой друг, это чудесно, но я научилась просто, мудро жить, смотреть на небо и молиться Богу, и долго перед вечером бродить, чтоб утомить ненужную тревогу.
Людмила Марковна тихо прошипела: «Вот мерзавцы! Разврат тут устроили… В добропорядочном-то дворе!». Она тихонько зашла в гостиную, долго искала что-то в стенке, нашла чёрный бархатный футляр. Опять вышла на балкон. Достала из футляра маленький театральный бинокль и продолжила наблюдать за парочкой.
- Расскажите мне, Мари, про вашего бывшего.
- Юра… Юра обещал мне умереть молодым, чтобы я успела устроить свою молодую жизнь. Он был настоящим мужчиной и сдержал своё слово.
- А дальше как же? Устроили?
- Мой милый друг, зачем вам нужна эта лишняя информация?! Посмотрите на это прекрасное небо, усыпанное звездами. Не знаю почему, но глядя на звёзды мне всегда хочется мечтать.
Людмила Марковна автоматически задрала голову вверх… И начала мечтать о путёвке на термальные источники Венгрии.
- Я настаиваю, Мари!
- Я ходила по кладбищам и гастрономам.
- Зачем?
- На кладбище вдовцы, а в гастрономе мужчины, которые долго выбирают пельмени.
- И что потом?
- А потом я встретила вас, мой милый друг…
Людмила Марковна стояла и не шевелилась. Она боялась пропустить хоть одно слово. Из её квартиры доносились какие-то звуки. Скорее всего, супруг проснулся. Но ей было всё равно. Она протерла линзы бинокля и продолжила смотреть.
- Мари, не хочу тебя пугать, но кажется, я тебя люблю…
- Сказать «люблю» несложно. Трудности начинаются потом…
- Я люблю тебя. Я бы хотел не любить. Но я не могу с этим ничего поделать. Мари, признайтесь, я вам нравлюсь?
- Ну, иногда, немножко, - осторожно сказала она. - когда вы не ведёте себя как подонок.
- А ведь я, сдаётся мне, нравлюсь вам именно потому, что я - подонок.
У Людмилы Марковны текли слёзы. Неожиданно за спиной Людмилы Марковны раздался крик. Орал её супруг:
- А НУ ПОШЛИ ОТСЮДА, БОМЖИ ПРОКЛЯТЫЕ! ПРИЛИЧНЫМ ЛЮДЯМ СПАТЬ НЕ ДАЁТЕ! ЛЮДОЧКУ МОЮ ДО СЛЁЗ ДОВЕЛИ!!!
Парочка поднялась со скамейки. Мужчина поклонился в сторону балкона и сказал:
- Миль пардон, мадам. Хороших снов!
Людмила Марковна зааплодировала и тихо произнесла: «Браво!». Потом она зло посмотрела на мужа. Мужчина внизу обнял свою спутницу. И две пары разошлись. Каждая в свой мир.
©Александр Бессонов
Тут в ленте многие спрашивают, как не даться ебу в эти хмурые и безрадостные ноябрьские дни.
Нас спасёт медитация. Медитировать нужно правильно, используя доступные в ваших широтах девайсы. Например, зелёный чай с жасмином, булочку с маком и вишневое варенье!
Тщательно обсасывайте каждую ягодку до косточки, косточку аккуратно сплевывайте на салфеточку. Вкус вишневого варенья чудесно оттенит булочка, даря вам ощущение сытости, тепла и радости.
Зелёный чай взбодрит вас, согреет и перенесёт в атмосферу летнего Прованса, средиземноморского морского берега или куда там вам больше всего хочется.
Но главное- тщательно обсасывайте вишневые косточки. Для усиления эффекта можете их пересчитать. И потом пальцы облизать!
Дзен отрастает толстый и красивый. Не благодарите!
Людмила Кнеллер
Захожу после тренировки в раздевалку, присаживаюсь на лавочку, отдыхаю. Через минуту мужик вваливается, тоже из зала, вместе только что одну штангу охаживали. Подошёл к соседней скамейке, снял с полки сумку, сел, поклажу рядом с собой поставил. Зевнул.
Сбросил кроссовки. Посидел немного. Отдышался и приступил к обнажению. Снял левый носок. Поднес к носу. Вздохнул. Поморщился. Снял правый носок. Поднес к носу. Выдохнул. Рядом с собой положил. Улыбнулся.
Пошевелил пальцами ног. Вздохнул ещё раз, но уже устало. Достал из сумки грушу, пошарил взглядом, куда бы положить. Положил на правый носок. Посмотрел пристально, натюрмортом остался недоволен. Ругнулся.
Поднял грушу, убрал носки в сумку. Попытался застегнуть молнию одной рукой, неудобно, груша мешает. Огляделся, аккуратно положил грушу в кроссовок. Застегнул кое как, молния заела. Откинулся на решётку, прикрыл глаза, немного отдохнул. Потянулся.
Пальцами ноги подцепил грушу и пытался поднести ко рту. С пятого раза догадался, что сложно. Вытер ладони об футболку, только хотел перехватить, но груша выскользнула, упала на пол и закатилась под скамейку напротив. Упёрся руками в сиденье, вытянул ноги, плотно зажал грушу между стоп, изловчился, подкинул и поймал обеими ладонями. Посмотрел на меня.
- Будешь , - спросил, - половинку? Есть чем разрезать ?
Нормальный в принципе мужик, нежадный.
Сергей Дединский
